Начав с преступлений против крупных собственников, российские власти закономерно пришли к преступлениям против собственности вообще. Так всегда случается, если в обществе нет осознания важности прайваси и частной собственности. Все начинается с точечных экспроприаций имущества у "врагов и спекулянтов", а заканчивается железным занавесом и раскулачиванием несогласных.

Китти Сандерс

На примере спровоцированного провластными "журналистами" и блогарами патриотического шума, поднятого в Сети по поводу запрета европродуктов можно однозначно понять, кто является идеальным гражданином для российского руководства. Шовинизм, презрение к "загранице", ненависть к тем, кто "выделяется", полное отстутствие гражданственности и правосознания, на уровне африканских и отстало-азиатских стран. Реплики в духе: "Правильно! Запретить эти дилихатесы! Пущай валят к геям в Европу и там их жрут! Нормальные люди это и не едят! Картофан и яйки под водовку рулят! Заграничную дрянь только креаклы жрут".

За всеми этими угрожающими криками, достойными мужей и дев из воинственных африканских племен, до сих пор носящих кости в носах и вытягивающих себе шеи для вящей богоугодности, угадывается хорошо знакомое явление. Мы имеем дело с тем же "классом-гегемоном", что и 50 лет назад. Пролетариат. Картофан, яйки, водовка. Не "рабочие люди", а именно индоктринированный левыми идеями пролетариат, ненавидящий "непроизводственный труд", "шибко умных" и заграничные слова. А в общем это явление называется емким словом "совок".

Чем пролетарий отличается от человека, работающего на производстве, от рабочего человека? Пролетарий, в отличие от рабочего, лишен гражданского самосознания и права собственности. Он прямая противоположность собственнику, индивиду, гражданину. Пролетарий это эталон безликости, безынициативности и агрессивного конформизма, подчиняющийся Хозяину — партии, государству, вождю. У него нет собственных интересов, ради которых он готов идти против общества. Он охотно выполняет любой приказ, если тот исходит от "хозяина". Он не понимает, что такое собственность и права, он не обладает ими и спокойно отбирает их у других людей с непонимающей тупой ухмылкой, говорящей: "И че такого? Че ты, права эти жрать будешь, буржуй?". 

Пролетарий вовсе не обязательно работает на производстве. Он может вообще не работать. Пролетарий — это коммунистический социальный симулякр, знак, символический статус, которым можно было наделить любого, чтобы заставить служить. В пролетарии записывали и крестьян, и "люмпенов", и даже откровенных трайбалистов, когда это было выгодно. Он непрофессионален, потому что профи высокого уровня требуют соответствующего к себе отношения и высокой оплаты труда. Он не особо умен, потому что ему не положено — об этом заботится государство, создавшее усредненяющую образовательную систему и регулирующее информационные потоки. Он мыслит "как положено" и готов драться с теми, кто смеет думать о неправильном. Пролетарий это конформист без собственности, обладающий предельно стандартным и удобным хозяину мышлением. Словом, среди рабочих пролетариев не больше, чем среди любой другой социально-экономической страты.

Успешные постсоциалистические антипролетарские реформы в странах, доведенных социализмом до ручки, всегда носили рыночный характер и устанавливали приоритет частной собственности. В наиболее чистом виде — например в Чили, реформы вообще проводились под лозунгом "Чили — страна собственников, а не пролетариев". Пост-альендевскую Чили втащили в открытый рынок, не слушая возражений местных совков про кровавую американщину и европейских геев. Национальные выращиватели картофана и производители неконкурентной водовки, сидевшие на государственном содержании и не дававшие стране нормально развиваться, банкротились на протяжении всех 70-х под стоны патриотических коммунистов о "предательском уничтожении национального производителя и алчных корпорациях".

Путин и правительство РФ, напротив, проводят контрреформы под лозунгом "Россия — страна пролетариев, и так проживем". Начав с преступлений против крупных собственников, российские власти закономерно пришли к преступлениям против собственности вообще. Они слишком увлеклись грабежами, и в итоге развязали вялотекущий военный конфликт в соседней стране, начали отрывать у соседей территории и принялись восстанавливать совок внутри собственного государства. Так всегда случается, если в обществе нет осознания важности прайваси и частной собственности. Все начинается с точечных экспроприаций имущества у "врагов и спекулянтов", а заканчивается железным занавесом и раскулачиванием несогласных. Папаллельно идет оболванивание или уничтожение "сильно умного" населения, которое задает слишком много вопросов и смеет требовать итальянских сыров, тогда как в 1942-м деды с бабками голодали.

На нынешнем этапе в России нужно продвигать до карикатурности обратные лозунги, вроде: "Хамон дарует свободу", "Макдональдс — гарант соблюдения ваших конституционных прав" и "Меняю духовность на моцареллу". Звучит глупо, конечно, но против "деды жрали лук с хлебом, а мы че, лучше, че ли?" — то, что нужно. Верное представление о частной собственности, открытом рынке и их взаимосвязи с гражданским обществом начинается с малого. Современная Россия зависла между выбором — "собственники или пролетариат". И она все сильнее склоняется к неправильному выбору. Здравомыслящих людей, которые могли бы изменить ситуацию, становится все меньше, а пролетариев — все больше.

В 90е Россия получила уникальную возможность реализовать чилийско-перуанский сценарий (массовые приватизации, прозрачные структуры, интеграция в мировой рынок) и войти в разряд западных правовых держав, и начала было, но проект провалился. С одной стороны, были серьезное противодействие красных и этатистов-протекционистов-националистов всех мастей, с другой — испорченные совком люди без малейшего представления о частной собственности, с третьей — отсутствие нормальной адекватной помощи со стороны Запада. В итоге те реформы, через которые прошла Россия, оказались недостаточными.

Сегодняшним русским либералам нужно сделать выводы и, подобно белоэмигрантам, постараться, чтобы совок в любой его версии не воплотился больше нигде, кроме КНДР, Кубы, РФ и Казахстана. "Внутренняя эмиграция" — не выход. Опыт показывает, что совок можно разрушить только агрессивными ответными мерами. Интеллигентское покачивание головой и непротивление злу — это подыгрывание совку, игра с пролетарскими идеологами на их поле. Интеллектуалы, оппозиционно настроенный национальный бизнес, СМИ должны объединить усилия с серьезными политическими игроками и активно противостоять восстановлению совка. Собственники должны победить пролетариев!