Это выражение стало привычным. Стоит разобраться, чьих ожиданий не оправдывает революция? Участников, наблюдателей, противников? Кто чего ожидал? И кто что получил? Будем говорить не про все, а только про социальные революции. Мы их изучали по учебникам истории. Английская 1649г., французская 1789г, российская 1917г.

А одну пережили сами и продолжаем переживать. С 1989 по 1991 она шла в СССР, после его распада продолжилась в Украине. Оранжевый Майдан в 2004 был яркой вспышкой происходящих в стране социальных перемен. Что еще ждет нас впереди? Ни одна революция не закончилась за 1 год. Та же французская продолжалась десятилетия.

Мирные люди участвуют в революции или поддерживают ее иным способом из-за недовольства жизнью. Но не всякое недовольство ведет к революции. Максимум, к смене персоналий во власти. Социальная революция – это изменение способа хозяйствования, способа разделения общественного продукта, способа формирования элиты. Как она возникает, мы наблюдали в 1980-е.

Революции происходят, когда внутри старого общества зарождается новая экономика, более привлекательная и сильная, а законных путей для нее нет. В применении к старым революциям мы это учили на уроках истории. В применении к СССР видели лично.

Развал советской экономики.

С начала 1970-х тот способ управления экономикой, который сложился в годы пятилеток, перестал работать. Наиболее ярко это проявилось:

- в невозможности заменить оборудование, установленное в 1930-е и ранее

- в невозможности перестроить экономику на основе новых достижений науки и техники.

Власть старалась, как могла. Принимались постановления и программы, давались поручения и вводились запреты. На 1982г. было вообще запрещено новое строительство в стране – только реконструкция. Ничего не получалось. Старые цехи и агрегаты латались и работали дальше. Рядом строились новые, на старой научно-технической основе.

Сложившаяся с 1930-х система планирования и управления не позволяла поступать иначе. План по валу никто не отменял, каждый руководитель как огня боялся новых технологий, внедрение которых заставит уменьшить валовое производство. По той же причине он боялся остановки старых производств на реконструкцию. Кроме того, на реконструкцию выделялось значительно меньше денег, чем на новое строительство.

При внедрении "нового" руководители опирались на отраслевую науку. Ей же надо было внедрить свои разработки, обеспечить защиту диссертаций не только для себя, но и для руководителей отрасли. Результаты внедряемого были далеки от достижений мировой науки и техники. В результате, экономика страны оставалась в начале века, все больше отставая от мира.

Но для новых производств не хватало ни сырья, ни рабочей силы, ведь старые тоже продолжали работать. Планы не сводились. Кроме того, планы составлялись в крупных номенклатурных единицах. Например, завод должен произвести 100т.т. щвеллера. Какой швеллер ему лучше произвести, 10мм или 20? Трудозатраты одинаковы, а вес у 20-го в 2 раза больше.

А план по валу дается в весе. Вам нужен 10-й швеллер, Вы, получив лимит, приезжаете на завод заключать договор, а Вам говорят, не хотите 20-й, не берите, мы все равно всем не сможем поставить. Получалась что, государство план составило, фонды и лимиты выделило, завод план выполнил, а Вы не можете получить запланированное. Значит, чтобы получить его, надо идти лично к важным людям на заводе и договариваться. Но, у Вас 150р зарплаты и 75р премии, с чего Вам договариваться? Хорошо, если у Вас сильный директор, его не обидят. Иначе Вашему предприятию надо иметь неучтенную продукцию. Это уголовное преступление, но ее имели практически все предприятия.

Ею рассчитывались, чтобы обеспечить производство, задобрить начальство, просто продавали и с этого жили руководители. Продукция шла на рынок, в магазины, продавалась из-под полы, с ней работали "цеховики". С 1970-х, когда в страну пошли нефтедоллары, а планирование полностью разбалансировалось, этот процесс рос вширь и вглубь, захватывая все большее количество отраслей, предприятий, людей. За исключением некоторых закрытых городков, параллельная экономика интегрировалась в торговлю, службу быта, сельское хозяйство, транспорт, легкую и пищевую промышленность. Возникла система, идущая от рядового продавца или механика до министров и партийных руководителей.

Именно в те годы стало понятно, что использовать правоохранительные органы в борьбе с такой системой – только укреплять ее. Система т.о. избавлялась от случайных людей, от нарушителей внутрисистемного порядка. Этот завмаг перестал делиться, тот занимает место, а его никто не поддерживает, зачем, когда можно нужного человека поставить? В перестройку все эти методы были широко описаны самими участниками.

Фрагментация общества.

До 1970-х население СССР представляло собой однородное, в социальном смысле, образование. Начальство по этажам иерархии, народ, примерно с одинаковой зарплатой и материальным достатком. С ростом параллельной экономики, в нее вовлекалось все больше людей. Их доходы, как по величине, так и по способу получения, принципиально отличались от остальных. К сожалению, это явление никто не изучал, поэтому трудно оценить, сколько таких людей было. Можно предположить, что 1/3 трудоспособного населения оказались вовлечены в параллельную экономику на постоянной основе, а 1/3 от них получали от этого доходы несравнимо большие, чем от официальной.

Вот коллектив, вроде все вместе работают, разброс зарплат невелик. Но у кого-то жена с мясокомбината выносит, и вдвоем продают, другой шьет, третий работает с "цехом", договариваясь о поставках и т.д. На самом деле, работают люди из разных миров. Общество стало распадаться на фрагменты. Люди стали сильно отличаться по уровню жизни и способам получения доходов, но это отличие было незаметно, т.к. скрывалось. Власть формально не разрешала ни параллельной экономики, ни "нетрудовых" доходов. Хотя сама власть также точно фрагментировалась.

Часть ее вписалась в нелегальную экономику, возглавляла, прикрывала, получала откаты. Часть делала вид, что ничего не видит, хотя не видеть становилось все труднее. Партийный начальник говорил "обеспечить", зная, что обеспечить нечем. Исполнитель со своих денег доставал. С каких таких денег? С зарплаты 150-250р? Все всё понимали. Но не все участвовали.

Слабость власти.

Власть в таком обществе не может сделать ничего. Будет она препятствовать новой экономике, разрешать ее или делать вид, что ничего не происходит, она ничего не изменит. Такая страна обречена на революцию. Во Франции к.18в., в России в нач.20в. было все в точности то же самое. Но нам интересней то, что было на нашей памяти. Большинство населения, те самые 2/3, что не участвуют, могли ничего не видеть. Особенно те, кто жил в закрытых городках или работал на военных предприятиях с высокой оплатой и хорошим снабжением. В военной сфере есть реальная цель, там параллельная экономика внедрялась гораздо медленнее, разрабатывалось и внедрялось новое, у людей были стимулы.

Разложение в военной сфере шло, но не такими темпами. Были и другие люди, увлеченные своими проблемами. Во власти были те, кто пытался уничтожить параллельный мир, изменить систему управления, перестроить государственную экономику. Эти попытки связывают с именем Андропова. Но оказалось, что ему не на кого опереться.
Он пытался опереться на молодых чиновников, которые представлялись более адекватными реалиям жизни.

Но они то, как раз более других интегрировались в параллельный мир, который Андропов пытался уничтожить. Один руководитель объяснял: "Зачем он это делает? Если директор за 2 года не развалил свой завод, его можно сажать за нарушения. И с кем он останется?". Ехали комиссии, которые выявляли приписки в учете, низкий технический уровень производства. "Почему Вы выпускаете отсталую продукцию", спрашивал проверяющий? "Но ведь мы выпускаем 1 агрегат. Он не может быть передовым, если вся технологическая цепочка отсталая, мы работаем с выпускаемыми в стране комплектующими, материалами, приборами контроля, с ними ничего другого не произведешь", – отвечали ему. Что-то изменить можно было, полностью изменив систему планирования, сменив все кадры. Совершив что-то подобное "культурной революции". Но для этого не было ни власти, ни общества, на которое можно опереться. На фрагментированные общество и власть не обопрешься.

Затем был Черненко, который делал вид, что ничего не происходит. Но развал шел по нарастающей. Горбачев попытался мягко и постепенно снимать запреты на новую экономику, интегрировать ее в государственную. В результате получил развал и революцию. Уже с 1989г. события шли помимо его воли. Можно сколько угодно обвинять (справедливо) Горбачева за то, что взялся менять, мало понимая, что он делает. Но особого выбора у него не было. Страна стала фактически неуправляемой еще до него.

Участник революции – зачем?

В стране было предчувствие изменений. Были популярны фильмы, в которых люди начала века жили скучной мелкой жизнью и ждали больших перемен. Многие ощущали, что так дальше продолжаться не может и надеялись на улучшения. Каждый на свои.

Надоел диктат неграмотного и безответственного партийного руководства, пустые полки и необходимость «доставать», невозможность заработать. Надоели наглые «хозяева жизни» - молодые партработники, торговцы, цеховики, которые перестали стесняться своего богатства и показывали остальным их место. Раздражение усиливалось от неспособности власти что-то сделать, от болтовни, за которой ничего не стояло. Но мало кто понимал смысл предстоящих изменений.

Причем торговцы и цеховики лучше понимали, что происходит в стране, в сравнении с учеными - обществоведами. Помню, знакомый, работавший с кожей (формально в доме быта, на самом деле, на себя на рынок) за несколько лет до Перестройки объяснял, что государственная экономика кончилась. «Уходите с заводов, институтов они встанут. Приходите ко мне. Я научу, будете работать, иначе пропадете», говорил он.

Но люди, работавшие на заводах, в институтах, в торгах, театрах не знали, что их ждет. Они были уверены, что придет нормальная власть (как будто тут дело во власти), наладит производство и снабжение, и они будут работать, как и раньше, а жить и получать как в Европе.

Могла ли революция оправдать их надежды?

Как проходят революции?

Как и всегда, с начала революции приходят умеренные. Они пытаются проводить какие-то изменения, не меня слишком резко. На самом деле, ничего проводить они не могут, а лишь узаконивают то, что есть. В этот момент население расслаивается. До этого все хотели перемен и ожидали лучшего. А тут начинают смотреть, все только ухудшается. Часть населения получили свое, их дело узаконили. Другая часть требуют вести процесс дальше до полного счастья. Третьи, наоборот требуют вернуть, как было (как будто это возможно).

Обычно в этот момент побеждают радикалы. Но, победив, они убеждаются, что сделать ничего не могут. Якобинцы во Франции, победив, могли рубить головы. Но не могли изменить системы отношений. Слава Богу, гайдаровцы в России головы не рубили. Они приняли правильные и необходимые законы. Но события шли не под их контролем (за что их до сих пор упрекают). На предыдущем этапе возникли центры власти по всей стране, воздействовать на которые не было ни сил, ни возможностей. Радикалы уходят, но новое правительство продолжает их политику, т.к. ничего другого не может. Так поступала Директория во Франции и Черномырдин в России. Однако им легче. Пыл радикалов выдохся, можно ставить под контроль происходящее в стране.

Далее наступает Реставрация. Но, как и Бурбоны во Франции, Путин в России восстановил, скорее, видимость дореволюционной жизни. Новые порядки были сохранены. Во Франции через 15 лет преобразования продолжились. Что будет в России, надеюсь, сможем увидеть.

В Украине коммунистическая номенклатура, отделившаяся от революционной Империи, попыталась вернуться в дореволюционное прошлое. Но убедилась, что не может. Во времена Кравчука власть вообще не контролировала происходящее. У нее не было ни собственной валюты, которой можно платить, ни собственных правоохранительных органов, не связанных со старыми, советскими, ни собственной элиты.

Во времена Кучмы все это потихоньку создавалось, он выполнял функцию умеренного реформатора, проводившего те реформы, которые не проводить уже было невозможно. За годы его правления возник слой частных собственников, владеющих от киоска, до крупного комбината. Но собственность осталась незащищена, со сменой важных чиновников она меняла владельца. Т.е. возникла ситуация очередной революционной ситуации.

Система власти не отвечала новой экономике. Фрагментация населения достигла высшей точки. Власть ослабла и не могла ничего делать - если в первые годы Кучма назначал олигархов, то в конце лавировал между ними. На этой основе произошла Оранжевая революция. С одной стороны, она – продолжение процесса, начавшегося в 1989г. в СССР.

С другой, первое проявление внутренних украинских социально-экономических процессов. Взявшие власть радикалы оказались бессильны в обществе расколотой элиты и населения. Никакие осмысленные реформы были невозможны. На поверхности мы видим бессилие менеджеров, успешных на ток-шоу и Майдане, но не сумевших ничего в кабинете, в отрасли. Их низкий профессиональный, моральный, образовательный уровень. Но в глубине ощущаем противоречивость интересов десятков групп людей.

Сырьевые олигархи против переработчиков, региональные «Короли» против общенациональных, одна область против другой (даже соседней), каждая отрасль против смежной. Это элита. Спектр мнений у населения еще шире. Плюс отсутствие у людей навыков коллективных действий, привычка ждать решения начальства, которое само расколото. Тут никакой профессионал ничего не сделает, любая власть окажется слабой при попытке решить общественную проблему. Политики, позиционирующие себя как сильные, успешно решают только свои личные проблемы.

Лучший пример – транспорт. И Янукович, и Тимошенко провозглашали программу реформ, которую даже формально принять не смогли. Зато каждый полностью поменял всех руководителей отрасли. Назначенные новым «сильным лидером» руководители продолжали борьбу между собой на разрушение отрасли.
Но люди то поддерживали революцию потому, что им не нравилось происходящее. Они же не знали, что у событий совсем другие цели. Причем, эти цели не зависят не только от них, но и от лидеров. А население всего меньше способно понять, что происходит, т.к. оно не структурировано.

Люди, занимающие определенную социальную нишу, по своему сознанию, электоральному поведению ведут себя не в соответствии со своими интересами, а руководствуясь усвоенным ранее, еще при СССР стереотипом. От десятков предпринимателей слышал «единственный нормальный период был при Еханурове». И кто из них голосовал за его политическую силу?

Успешные предприниматели голосуют за левых, за радикалов, бедные и пенсионеры – за олигархические партии. Люди живут вперемешку, переходят из одного состояния в другое, голосуют исходя из стандартов прошлого или эстетических предпочтений. Нет профессиональных или социальных общественных организаций, которые бы люди считали своими.
Окончание революции, переход к устойчивому существованию связан с выполнением ее целей.

Формализация и закрепление прав собственности. Устранение параллельных источников власти. В первую очередь, ограждение судебной и правоохранительной систем от влияния центральных и региональных политиков, крупных собственников. Возвращение чиновников к их основной функции исполнения закона (а не подмены его). Для этого меньше всего нужны харизматики, возбуждающие народ. Наоборот, необходимо прекращение войны всех против всех. Активность населения, осознание собственных интересов, защита их через свои общественные организации.

Как быстро это произойдет? Обойдемся ли без попыток реставрации совка, передела, застоя? От этого зависит, когда закончится революция, и люди увидят ее плоды. От нас зависит.

Влад Харьковский