В издательстве «Альпина Паблишер» вышел перевод новой книги «Как работает экономика» редактора американского Forbes Джона Тамни. Автор рассказывает, как работают рынки и почему госрегулирование экономики не сулит ничего хорошего, на примерах из шоу-бизнеса, кино и большого спорта. Книга объясняет, почему материальное неравенство — это хорошо, почему государство не должно субсидировать жильё и держаться за рабочие места и почему вложения в недвижимость — напрасный расход капитала.

Налог на богатство делает бедных ещё беднее

Торговля представляет собой простейшую из четырёх основных составляющих экономического роста. Каждый из нас является свободным торговцем, ведь торговля — цель нашей работы. Мы каждый день ходим на работу потому, что хотим обладать множеством вещей, которых у нас нет. Государственные пошлины на импортируемые товары наказывают и нас с вами за работу, уменьшая наше желание работать.

Налоги — это не только цена, которую мы платим за нашу работу. Это ещё и плата за продуктивное использование богатства. Богатые люди отличаются высокой мобильностью, они могут использовать свой капитал там, где найдут для этого наиболее благоприятную среду. Когда правительство душит богатых слишком высокими налогами, самый большой удар приходится как раз по тем, кто не настолько богат.

Чем меньше правительство облагает налогами тех, чьи прибыли можно заставить работать, тем вероятнее они захотят инвестировать их в то, что создаст дополнительные рабочие места. Именно богатые люди имеют те «избыточные» средства, которые ищет следующий Стив Джобс. Правительство может навязать богатым высокие налоги во имя справедливости, но эта «справедливость» обернётся ущербом для экономики в целом и для всех тех, кто пока не богат.

Калифорния, традиционный центр киноиндустрии, управляется политиками, которые так и норовят залезть в карманы наиболее успешных жителей своего штата. От агрессивной налоговой политики по отношению к богатым людям страдают небогатые калифорнийцы. Наёмный персонал Голливуда — электрики, плотники, поставщики питания и многие другие из тех, кто работает за кадром, — давно жалуются, что потеряли источники дохода из-за того, что другие штаты соперничают с Калифорнией за право снимать у себя фильмы, предлагая более привлекательные финансовые условия.

У правительства по определению нет никаких ресурсов, что и демонстрируют ваши ежегодные налоговые декларации. Правительство может тратить деньги и, кстати говоря, занимать их только в том объёме, который оно может собрать в виде налогов. Рабочие места тоже создаёт отнюдь не правительство. Единственная работа, которую «создаёт» правительство, — это сбор налогов с работающих или займы, основанные на том же праве собирать налоги. Все рабочие места — на государственных или частных предприятиях — образуются благодаря деятельности частного сектора. Те денежные средства, которые политикам и бюрократам пришлось инвестировать в бизнес, были у кого-то изъяты.

Материальное неравенство — это хорошо

Самый лучший способ «распределить материальные блага» — это оставить их в руках тех, кому они принадлежат. Когда богатые «накапливают» состояние, эти деньги ссужаются тем, кому они нужны для покупки машин, одежды, для оплаты обучения в колледже, не говоря уже о следующем поколении Биллов Гейтсов, у которых полно идей, но нет денег, которые были бы в изобилии, если бы богатейшие представители общества сохраняли весь свой капитал нетронутым и его можно было бы использовать во благо грядущих поколений. Чем больше денег передаётся по наследству, тем больше можно будет использовать для развития будущих инноваций.

Роскошные игрушки, которые сегодня доступны только богачам, — это всего лишь предварительная демонстрация того, чем не сегодня, так завтра сможет пользоваться каждый из нас. Это случилось бы раньше, если бы правительство позволило экономике иметь низкую «энтропию».

Богачи, которые обеспечивают капитал для воплощения в жизнь идей предпринимателей, — это своего рода подопытные кролики для потребителей. Приобретая новинки современной техники по высоким ценам, они превращаются в «венчурных капиталистов», побуждая предпринимателей задуматься о том, как продавать больше этих товаров по более низким ценам.

Материальное неравенство в капиталистической системе — это прекрасно. Именно оно даёт творческим людям стимулы рисковать, пытаться воплотить в жизнь новые идеи и превращать роскошь в повседневность. Материальное неравенство возвращает к жизни компании, идущие ко дну. Оно вознаграждает за упорный труд, талант и достижения, вне зависимости от происхождения человека. И оно является сигналом того, что даже худшие проблемы современного мира когда-нибудь исчезнут из нашей жизни.

Только в бедных странах работать должен каждый

Интернет, вероятно, уничтожил больше рабочих мест, чем любая другая инновация в истории человечества. Однако Интернет возвращает их с лихвой. Нужно помнить, что технологии создают рабочие места для работников всех квалификаций. Хорошо оплачиваемым сотрудникам Кремниевой долины в Сиэтле, Бостоне и Остине нужны услуги юристов, докторов, строителей и инструкторов по йоге.

Экономическая эволюция безжалостно и неумолимо уничтожает рабочие места, и это хорошо. Больше не нужно работать в полях и на фермах от рассвета до заката, чтобы выращивать достаточно еды для пропитания. Свободная торговля позволяет предпринимателям-инноваторам избавлять нас от изнурительного труда. Они производят для нас одежду, компьютеры и телефоны, поэтому нам не нужно делать их самим.

Только в бедных вроде Гаити или Бангладеш странах работать должен каждый. В богатых странах постоянно «уничтожают» работу. Именно прибыльные технологические достижения позволили США отказаться от детского труда и труда пожилых людей. Это произошло благодаря деньгам и высокооплачиваемым должностям, появившимся вследствие уничтожения устаревших рабочих мест.

Правительство тратит деньги на то, что не работает

Рынок следит за тем, чтобы плохо управляемому бизнесу не хватало капитала и чтобы этот бизнес, как следствие, не мог попусту тратить деньги. Правительство же, наоборот, больше всего финансовых и человеческих ресурсов тратит именно на то, что не работает.

Люди, даже самые умные и самые опытные, обладают весьма ограниченными способностями в предвидении будущего. Лучшие биржевые трейдеры теряют деньги чуть менее чем на половине сделок. Если лучшие специалисты на рынке, получающие хорошие деньги, ошибаются в 49% случаев, то у контролирующих их чиновников с низкой зарплатой вообще нет никаких шансов.

В нерегулируемой Кремниевой долине никто не будет поддерживать неудачников, никто не заставляет счастливцев субсидировать чужие ошибки. Идеи, приведшие компанию к банкротству, уступают место новым идеям, возникающим в сумасшедшей гонке за деньгами. Только представьте, что если бы некий правительственный регулятор должен был одобрять появление новых социальных сетей и спонсировал Friendster и MySpace за счёт Facebook. Без подобного регулирования предприниматель, обладающий лучшим рыночным чутьём, однажды превзойдёт Facebook

Восхищаясь успехом, который принесли компаниям Кремниевой долины свобода от государственного регулирования, открытость и неограниченная возможность зарабатывать, стоит задуматься, какими бы сейчас были авиаперелёты и фармацевтика, если для них были бы созданы подобные условия. Чего достигли бы Стив Джобс, Джефф Безос или Сергей Брин, занимаясь авиаперевозками или фармацевтикой? Насколько удобнее, эффективнее и дешевле были бы путешествия? Какие лекарства мы покупали бы? Чего «невидимого» лишило нас государственное регулирование?

Дорогой и производительный труд лучше, чем дешёвый и неэффективный

«Работник китайской фабрики, производящий лампочки, говорящие игрушки или теннисные туфли, зарабатывает в день столько, сколько американец платит, зайдя выпить латте в Starbucks». Такая низкая стоимость показывает, что сборка iPhone — это самая простая часть процесса производства. Хорошая новость состоит в том, что американцы больше не должны выполнять такую работу.

«Большая часть стоимости iPhone заключается в оригинальной идее, уникальном инженерном решении и прекрасном промышленном дизайне». Точно так же, как человек заказывает пиццу, чтобы сэкономить час, который он потратил бы на приготовление еды, Apple выносит на аутсорсинг производство iPhone, передавая его в другие страны, чтобы у американских сотрудников компании было время заниматься разработкой следующего поколения продукции.

«Кажется, что компании выбирают самые плохие места, они выбирают очень дорогие города— Бостон, Сан-Франциско, Нью-Йорк. С их заоблачными зарплатами и стоимостью аренды — это самые дорогие для ведения бизнеса места в Америке». Но ещё дороже для бизнеса — находиться далеко от скопления талантов.

Дорогой, но высокопроизводительный труд в итоге лучше дешёвого труда рабочих, которые работают неэффективно. Высокие зарплаты американских рабочих — их преимущество. Зарплаты высоки как раз потому, что инвесторы ценят производительность. Кремниевая долина — одно из самых дорогих мест в мире, и оно переполнено работниками, наём которых стоит дорого. Несмотря на это, она привлекает более трети всех венчурных инвестиций.

Свободная торговля повышает благосостояние людей во всём мире

Свободная торговля приносит мир. Журналист The New York Times Томас Фридман заметил, что ни одна страна, в которой есть McDonald’s, ещё не вторгалась в другую страну, в которой тоже есть McDonald’s. Когда торговля свободна, главным приоритетом производителей является успех и процветание тех стран, куда они экспортируют свои товары. Они предпочитают вести с ними торговлю, а не воевать.

Богатство и успех динамичны. Все эти разговоры про «концентрацию богатства в руках 1%» не учитывают капиталистической истины о том, что от года к году картина меняется. В спортивной команде ничто никогда не остаётся неизменным. И то же самое происходит во всей экономике. Подавляющее большинство попавших в список Forbes 400 в 2013 году не входили в этот список в 1982 году. Создатель Facebook Марк Цукерберг тогда ещё даже не родился.

Успешным компаниям нужно позволять расти и процветать, и точно так же неуспешным компаниям нужно позволить обанкротиться. Предприниматель, который не сумел использовать свой капитал с наибольшей пользой для своих клиентов должен оставить эту деятельность, чтобы своей неумелостью не вредить благосостоянию людей.

Неприспособленные к бизнесу компании ослабляют общество не только тем, что подводят клиентов и акционеров, но и тем, что по их вине столь ценный, необходимый экономике капитал просто растворяется без следа. Политикам следовало бы вспомнить об этом принципе в следующий раз, когда им захочется спасти утопающий бизнес, пусть даже очень крупный. Правительство не должно мешать компаниям разориться, когда они не отвечают потребностям общества.

Артур Лаффер любит объяснять принципы свободной торговли, задавая американцам вопрос, отказались бы они от лекарства от рака, потому что его выпустили не в Миннесоте. Стали бы США слабее, если бы лекарство, которое помогает при сердечно-сосудистых заболеваниях, было создано в Праге? Главный офис Microsoft находится в Редмонде в штате Вашингтон, но разве жителям Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или Западной Вирджинии хуже от того, что им приходится «импортировать» Windows? А жителям Парижа, Мадрида или Токио? Также, как достижения Майкла Джордана и Леброна Джеймса привели к появлению у них фанатов во всём мире, свободная торговля позволяет «Джорданам и Джеймсам» в сфере программного обеспечения, продуктов и одежды соревноваться между собой и отвечать потребностям людей всего мира, доводя до максимума сравнительное преимущество.

Нестабильная валюта вредит инновациям

Уолл-стрит существенно изменилась после 1971 года, и изменения пошли не в лучшую сторону. Когда доллар был привязан к золоту, большинство мировых валют были привязаны к доллару, значит они тоже обеспечивались золотым стандартом. Когда президент Никсон оторвал доллар от золота, курс всех валют в мире превратился в плавающий. Если бы сегодня «минута» означала 51 секунду, завтра 30 секунд, а послезавтра 45 секунд, в кулинарной лаборатории Гранта Ашаца царил бы хаос, потому что там необходимо точное время. Когда стоимость денег начала меняться каждый день, хаос наступил в мировой экономике.

Плавающий курс перенаправил многих финансовых гениев на должности, которые очень хорошо оплачиваются, но работа, которую они там выполняют — это работа посредника между финансами. Это трагедия — так тратить человеческие ресурсы. Видимое здесь — это умные, блестящие, трудолюбивые финансисты, зарабатывающие большие деньги в банках, в том числе инвестиционных, и хедж-фондах. Невидимое — это то, чего могли бы добиться эти люди, если бы их талант не был направлен на компенсацию нестабильности нашей валюты. Сколько достижений в медицине или технологиях мы упустили из-за бессмысленной необходимости торговать валютами?

Инвесторы задают себе вопрос: зачем привязывать капитал к созданию будущего богатства, если полученные доходы будут измеряться обесцененными долларами? В таких обстоятельствах инвестиции начинают уходить в более твёрдые активы, которые менее подвержены девальвации, — землю, искусство, редкие почтовые марки — во что-то материальное. Это богатство, которое уже существует. Приток инвестиций в существующее богатство в качестве защиты от девальвации доллара — серьёзный сигнал о том, что производство благ, которые ещё не существуют, не будет финансироваться. Девальвация приводит к бегству в прошлое, к поддержке активов, которые экономика уже и так создала.

Покупка дома не сделает вас более продуктивными, не откроет путь на иностранный рынок, не приведёт к открытию лекарства от рака. Инвестиции в дома, землю и другие материальные активы — это как игра от обороны в футболе, консервативная стратегия, необходимая для того, чтобы избежать проигрыша. Проблема в том, что экономике нужны те, кто рискуют, — предприниматели, стремящиеся попробовать что-то новое, наряду с бесстрашными инвесторами, готовыми поддержать новые идеи, которые могут принести огромную прибыль, а могут и не принести. Когда доллар падает, инвесторы переключаются на защитный режим, чтобы уберечь свои деньги от девальвации.

Покупка жилья — напрасный расход капитала

Когда деньги обесцениваются, инвесторы занимают оборонительные позиции — они ищут безопасность. Но если они знают, что их инвестиции не пострадают от девальвации, они пойдут на риск. Сильный доллар при президенте Билле Клинтоне стал тем самым фоном низкой «энтропии» для инноваций высокой «энтропии», которые наполнили Кремниевую долину. Покупка жилья — это расход капитала, экономический рост возможен только при инвестициях в капитал, который ещё не существует

Любая централизованная банковская политика, направленная на стимулирование покупки жилья, замедлит экономический рост, потому что покупка жилья забирает деньги из капитала, предназначенного для развития бизнеса. Любое стимулирование потребления, будь то покупка домов или чего-то ещё, приводит к уменьшению инвестиций в производство.

Субсидировать потребление любого рыночного товара, особенно такого, который делает людей менее мобильными, — это последнее, что должно делать правительство. Субсидирование государством покупки жилья стимулирует людей оставаться на одном месте, хотя американцы на протяжении всей своей истории перемещались по стране в поисках лучшей работы. Осевших на одном месте горожан легче облагать налогами (это, кстати, может быть одним из объяснений, почему государство стремится субсидировать покупку жилья), они уже не смогут переезжать туда, где появится перспектива.

Весь мир скопировал политику слабого доллара, и когда деньги обесценились, жилищной сектор остался одной из немногих безопасных сфер. История буквально кишит примерами, когда инвесторы искали спасения в жилищном секторе во времена, когда обесценивались деньги. Жилищный сектор — классическое убежище от инфляции. В книге «Когда деньги умирают. Кошмар гиперинфляции», трагической хронике падения марки в Германии после Первой мировой войны, Адам Фергюссон пишет: «Каждый, кто столкнулся с инфляцией, мог защитить себя от потерь в бумажной валюте, купив активы, ценность которых не изменится: дома и любую недвижимость, производственные товары, сырьё и так далее».

Вмешательство государства мешает экономике выздороветь

Капиталистическое общество может оправиться от чего угодно. Особенно легко оно может оправиться от банковских потрясений, которые не затрагивают человеческий капитал и не разрушают инфраструктуру. Вмешательство государства — это препятствие на пути к восстановлению, и именно поэтому мировая экономика после 2008 года вся покрыта воронками.

Правительство — единственная помеха процветанию как США, так и других стран. Без государственных налогов, регулирования, торговых и денежных барьеров, чинящих препятствия желаниям людей производить материальные ценности, мы были бы ограничены только собственным воображением. В самом деле, когда речь идёт о замедлении экономического роста, кризис — это правительство. Чтобы гарантировать будущее процветание страны, нужно обуздать правительство, но никак не торговлю

Рецессия — лучшее лекарство от всех бед в экономике. Рецессия очищает экономику от слабых компаний, неудачных инвестиций и неправильно нанятых сотрудников, которые первыми оказываются под ударом. Очень поучительно сравнить экономическую политику эпохи Великой депрессии с современной политикой. Количество параллелей изумляет. Причина застоя, который переживает наша экономика со времён паники 2008 года, — вмешательство государства, а не капитализм как таковой. Президенты Джордж Буш-младший и Барак Обама в точности повторили ошибки Гувера и Рузвельта.

Сами по себе рынки являются нисколько не более живыми, дышащими организмами, чем экономика в целом. Рынки — это просто люди с разными взглядами на цены товаров. По этой причине нельзя сказать, что рынки функционируют должным или не должным образом; они просто функционируют. Рынки — это постоянно меняющиеся источники информации

Президентство Обамы, как и до этого Буша, оказало мощное воздействие на движение за свободу. В 2014 году американцы гораздо более скептически относились к правительству, чем в 2000 году. Это должно привести к тому, что в 2016 году будет выбран президент, который меньше всего склонен вмешиваться в экономику, и, как следствие, приведёт страну к экономическому процветанию. Наша экономика сегодня больна потому, что государственный аппарат разросся и слишком вмешивается в жизнь. Но экономика — простая наука, а её уроки буквально окружают нас. Как только мы, граждане, заставим политическую элиту правильно воспринимать основы экономики, все увидят, что экономический рост — это просто.

Краткое изложение Кристины Шперлик