ГО "Країна ліберальна"

Демократия основана на свободном рынке, на свободе предпринимательства, на результатах свободного труда. Диктатура – на государственном контроле, желании получить незаработанное. Демократия обеспечивает благосостояние, диктатура – равную бедность. Это правило подтверждается и историей, и современностью.

Распространенное возражение – а как же гитлеровская Германия? Немецкая экономика поднялась, нация возродилась, кризис преодолели, безработицу устранили, народ был сыт и доволен. При этом предпринимательство ограничили, свободы зажали. Вот, говорят, если бы они не начали вооружаться сверх меры и воевать, строить концлагеря и газовые камеры, если бы не расовые законы, было бы государство всеобщего благосостояния – образец для подражания.

Возражение несостоятельно. Гитлеровская Германия обеспечила довольно скудное существование своих граждан. Но и оно было возможно только за счет репрессий, войн, грабежа и насилия.

Чтобы убедиться в этом, стоит посмотреть подробнее, как было устроено это государство. В то же время, является поучительной та механика, которая заставила немецкий народ примириться с тоталитарной диктатурой, получая свои доходы от дележа награбленного.

Как это было?

В начале 30-х годов мир охватил экономический кризис. Германию он затронул особенно сильно. Ее экономика была основана на экспорте продукции металлургии и химии, в обмен ввозились продукты питания и быта. Во время успешного развития мирового рынка в 1920-е немецкое производство поднялось, выросло и вмешательство государства в экономику. Стальные и химические концерны, близкие власти, получали льготы и экспортные прибыли. Кризис уменьшил производство в 2 раза, лишив дохода как привыкшую к хорошей конъюнктуре промышленность, так и всех кто ее обслуживал. Без работы остались сотни тысяч торговцев и госслужащих, неквалифицированных рабочих и ремесленников. Падение в сельском хозяйстве оказалось не таким большим, но большинство ферм были в долгах и на грани разорения.

В гораздо более тяжелых условиях после 1-й мировой войны страну спасла либерализация экономической жизни. В начала 30-х население и промышленники выбрали диктатуру. Они дружно согласились на ограничения своих прав и свобод, возможностей заработка и распоряжения собственностью ради гарантированного дохода. Результатом стал Гитлер.

Что получило население?

Гарантированную занятость и доход. Бесплатные обеды на производстве, квартиры, народный автомобиль бесплатно или по сниженной стоимости. Талоны на продукты, промтовары, развлечения. Количество нерабочих дней удвоилось, появились отпуска, Трудовой фронт организовывал зарубежные круизы, спортивные секции, праздники. Пособия для семей с детьми, пенсии, низкие налоги, устойчивые цены. Повышенные нормы выдачи были связаны с более тяжелой работой или особыми, вызванными состоянием здоровья потребностями.

Жена главы Трудового фронта Лея пишет своему брату Гессу впечатления от выхода в народ:

«Открыли новый магазин... Рабочих привозили целыми автобусами; при входе всем вручали разноцветные карточки (они называются талоны). Мне это объяснил рабочий, дежуривший у одного из входов. Он сказал: "Жаль, фрау, что вы не член нашего Трудового фронта, сегодня привезли очень красивые ткани. Многие женщины захотят использовать свои талоны на более нужные вещи, но для такой красивой фрау это очень бы подошло. Вы, конечно, можете пройти, но без талонов вы не сможете ничего купить". А в кино меня не пустили! Я еще поняла бы, если б по удостоверениям Трудового фронта пропускали бесплатно, а без них - за деньги, но чтобы - всех бесплатно, но только по удостовереньям, это, по-моему, уже не национальный, а какой-то трудфронтовский социализм».

6млн.человек, бывших до этого безработными, такая система устраивала. «Нас лишили права быть голодными», - издевались они над буржуазными свободами, поглощая бесплатный обед на производстве. Обмен им представлялся выгодным.

Солдаты получали 75% жалования до призыва. Должников защищали от принудительной описи имущества, должников по квартплате – от выселения.

Важным обретением простого народа было повышение его социального статуса. Человек труда считался выше по социальной лестнице, чем предприниматель, специалист. Устраивались праздники труда, чествования передовиков, владелец предприятия превращался в фюрера, выполняющего функции государства и обязанного заботиться об условиях труда и быта работников. Важное социальное значение имели нацистские организации – милиция, гитлерюгенд, штурмовые отряды. Главное их предназначение было не военное, они давали неимущим слоям важную сферу жизни, где они командовали экономически привилегированными классами и те им подчинялись.

Сельское хозяйство

Сельские фермы разделили на крестьян и сельских хозяев. Крестьянами были владельцы наследственных дворов, чье арийское происхождение было подтверждено с 1800г. Двор передавался от старшего сына старшему сыну, который оказывался прикреплен к земле. Остальные сыновья лишались возможности вести сельское хозяйство. Сельские хозяева, владевшие небольшими участками земли, несли всю тяжесть повинностей по подготовке продовольственных запасов к войне. Им предписывалось, что сеять, сдавать и по каким ценам. Они не могли продать без разрешения властей даже курицу. В результате за 1933—1939 гг. около полутора миллионов сельских хозяев разорились. Фактически, фермеры были наемными работниками на принадлежащих государству фабриках. Но они получали выгоду от бесплатного труда - каждый молодой человек и девушка в городе должен был провести определенное время как работник на ферме, работая под командованием фермера, что повышало его социальный статус. Цены на продовольствие были сразу повышены на 20%, однако затем их перестали повышать, т.к. государство озаботилось удешевлением продовольствия.

Развитие экономики.

Объем промышленной продукции к началу войны вырос на четверть, по производству стали и алюминия Германия вышла на 1-е место в мире. Соблюдался положительный баланс внешней торговли. Инфляция росла умеренно, с 1936г. цены на продукты питания были фиксированы. Высокие инвестиции в военную промышленность обеспечивали ее устойчивый рост, вместо безработицы наблюдалась нехватка рабочей силы.

Так ли было хорошо?

Зарплата рабочих в за время диктатуры упала даже в сравнении с кризисным 1932г. В 1932г. средний рабочий в час получал 20.4ц, в 1938 – 19.5, удельный вес зарплаты в национальном доходе также упал с 56.9 до 53.6%. Это притом, что самих рабочих стало на 6млн. больше. Соответственно, и товаров на рынке больше не становилось.

Производство легкой промышленности оставалось на уровне 1932г., рост происходил исключительно за счет тяжелой промышленности. Импорт товаров потребления резко сократился. Производство продовольствия, несмотря на все принимаемые властями меры по развитию сельского хозяйства, обеспечивало нужды страны только на 80%, остальное приходилось импортировать.

После аншлюса Австрии в страну хлынули сотни тысяч немцев. Здесь они могли за марки заказать роскошный обед, что давно уже было недоступно в Германии

Начиная с 1935 г. трудовая повинность вводилась для молодежи 18—25 лет, а с 1938 г. она стала всеобщей. Уже в 1934 г. рабочим-металлистам было запрещено менять место работы, а с 1935 г. вводились специальные рабочие билеты с целью учета и мобилизации рабочей силы. Удлинялся рабочий день, накануне войны он достиг 10-14 ч.

Валютные вклады населения были конвертированы в марки. Все вклады населения превращены в долгосрочные и направлены на развитие тяжелой промышленности.

Рабочие были обязаны выплачивать взносы в Трудовой фронт, нацистские благотворительные общества, главное их которых «Зимняя помощь».

Все вместе означало серьезное недопотребление населения. При этом у бедных слоев населения (особенно, бывших в 1932г. безработными) потребление выросло за счет прямого распределения. Они имели гарантию от увольнения. У средних и зажиточных, включая квалифицированных рабочих, специалистов, потребление упало. В среднем к 1938г. потребление населения упало на 20% в сравнении с кризисным 1932г.

Стоит заметить, к власти Гитлера привели средние и зажиточные слои в надежде, что он приструнит бедных. Социалистические высказывания считали игрой на публику. И они же больше всего потеряли от диктатуры. Лишились привычного уровня потребления, свободы передвижения, своих сбережений, возможности удовлетворения культурных привычек. Безработные сопротивлялись фашизму до самого 1933г., были основой поддержки Компартии Германии.

Предприниматели. Организация экономики.

Ф. Тиссен в книге “Я платил Гитлеру” признался, что только он один подарил НСДАП миллион марок. С января 1930 года по инициативе рурского магната — Кирдорфа, в пользу гитлеровской партии начали отчисляться по 5 пфеннигов с каждой проданной тонны угля. В год это составляло 6 млн марок. В целом же бюджет гитлеровской партии в 1933 году достиг 90 млн марок.

Крупнейшие промышленники утратили свободу распоряжения капиталом, зато получили огромные прибыли, дешевую рабочую силу, неограниченные заказы, отсутствие конкуренции. Подобное они имели перед 1-й Мировой войной, такая система им представлялась предпочтительнее свободной конкуренции. В результате они утратили все, но поняли это слишком поздно. Начиналось все идиллически.

На встрече с промышленниками Гитлер попросил поддержать его шаги по устранению марксизма, укреплению личной власти, установлению диктатуры. Он обещал покончить с демократическими выборами, сделать их последними выборами на следующие 10, а может, и 100 лет. Крупный капитал был в восторге. Г. Крупп вскочил с места, подбежал к фюреру и пожал ему руку от имени присутствующих.

В июне 1933 г. был организован Генеральный совет немецкого хозяйства, который направлял государственную экономическую политику. В него вошли 12 представителей крупнейших монополий — Г. Крупп, Ф. Тиссен, Г. Феглер, Ф. Флик и др. Декрет о трудовом фронте запрещал стачки и переход рабочих с одного предприятия на другое. Отменялись коллективные договоры, руководители предприятий получали диктаторские полномочия. Закон принуждал все предприятия входить в состав картелей или синдикатов, к выгоде крупных монополистов. Далее все предприятия объединялись по отраслям и территориям. В каждой области создавалась своя хозяйственная палата, которая была на месте высшим органом экономической власти. Во главе хозяйственных палат стояли крупные монополисты, которые получали титул хозяйственных вождей. Хозяйственным вождем северо-западного района стал Тиссен, Центральной Германии — Флик. Они полностью контролировали экономику: создавали и распускали промышленные объединения, распределяли заказы, кредиты, сырье, определяли объемы производства, его развитие, цены.

Основным методом руководства экономикой стал прямой административный диктат.

Ликвидировались акционерные общества с капиталом менее 100 тыс. марок, открывать

акционерные общества разрешалось при наличии более 500 тыс. марок.

Ключевые позиции в экономике заняли 30 — 40 богатейших семейств.

Валовой доход концерна "И. Г. Фарбениндустри", вырос с 48 млн. марок в 1932 г.

до 363 млн. марок в 1939. Прибыль концерна Круппа с 118 до 395 млн. марок.

Крупнейшим монополистом стал Геринг, на предприятиях которого работало 600 тыс. человек.

По мере укрепления нацисткой бюрократии, влияние предпринимателей на свои предприятия падало.

К 1939г. 80% распоряжений на предприятия шло из Правительства. Без его ведома нельзя было ни

установить цены, ни принять работника.

От предпринимателей требовали отдавать заказы, ресурсы концерну Геринга. 4-х летний план развития экономики делал Геринга полным хозяином экономической жизни. Когда крупнейшие предпринимателипробовали протестовать,Геринг пригрозил им арестом. «Если фюрер захочет то 2х2 = 5», - объяснил он. В результате Тиссен бежит из страны, оставив все свои активы. «Ну и дурак же я был», пишет он. Но уже поздно. Он, как и другиекрупные капиталисты, надеялись,что Гитлер создаст им условия для беспроблемного получения прибылей в ответ на политическую лояльность.

Гитлер оправдал их ожидания, избавив их от конкуренции, от рабочего движения. А заодно и от капиталов.

Это не первый подобный случай в истории, но который раз история ничему не учит, каждый считает себя уникальным.

«Рейхсбанк всегда будет только национал-социалистским, иначе я отказываюсь им управлять",

говорил прекрасный финансист Шахт. В 1923г. он создал крепкую немецкую марку, в 1933 восхищался Гитлером,его решительной внешней политикой, обеспечивал ее финансово. В 1937 он будет устранен со всех постов, в 1944 – арестован. «А как же крепкая марка», пытается он возразить фюреру. Поздно. «Концлагеря обеспечивают устойчивость марки», отвечает Гитлер и отправляет Шахта в отставку.

К 1937г. крупнейшие монополисты поняли, что потеряли все. Более мелкие поняли это гораздо раньше. Лишившись прав распоряжения предприятиями, став на них наемными руководителями, они получали прибыль вместо зарплаты, вынуждены были платить с нее огромные налоги и пожертвования. Их вклады в банки были фактически изъяты на нужды обороны. Их потребление резко упало, т.к. высококачественных товаров страна не покупала, а валюта была изъята. Аналогичным было положение средних слоев.

Средние слои.

Мелкие предприниматели, первоначально являвшиеся одной из главных опор партии и многого ожидавшие от Гитлера, вскоре обнаружили, что их постепенно ликвидируют и вынуждают стать наемными работниками. После насильственного укрупнения число мелких фирм уменьшилось на одну пятую.

Средний и высший классы жертвовали больше всего. Снижение покупательной способности высших и средних классов - источник капитала для инвестиций. Дивиденды были ограничены 6-8% все, что было выше шло в пользу государства. Налоги на корпорации были резко увеличены. Профессиональный средний класс уменьшил доход на потребление на 60%. Перед Гитлером годовой доход среднего врача был 9000 марок. В 1939 году 6000 марок. Все, что было выше, доктора должны были отдавать в фонд партии. Добровольные пожертвования, предписываемые сверху, постоянно росли. Высококвалифицированный персонал и все старшие служащие отдавали в качестве пожертвований не менее 15% их зарплаты. Вклад в партию индивидуальных предпринимателей мог доходить до 40% от их общей прибыли. Средний доход юриста уменьшился на 35%. Его налоги и пожертвования возросли на 60% и составили 40% от его дохода. Держатели мелких магазинов были превращены в плохо оплачиваемых государственных служащих. Их доход был фиксирован независимо от инвестирования капитала и прибыли.

Финансы

Финансирование экономики и социальной раздачи проходило вначале успешно благодаря талантам Шахта. Первые пять месяцев 1934 г. в результате огромного импорта рос спрос на валюту, и резервы Рейхсбанка сократились до минимума. В этот момент Шахт совместил посты главы Рейхсбанка и министра экономики. Он ввел полный контроль за импортом и мораторий по платежам. В результате этого вплоть до 1938 г. Германии удавалось сохранять положительный торговый баланс, несмотря на рост импорта стратегических товаров. Немецкая марка одно время обладала 237 различными курсами сразу. Он заключал выгодные для Германии товарообменные сделки с десятками стран демонстрируя, что, чем больше ты должен стране, тем шире можешь развернуть с ней бизнес. Создание им системы кредита в стране, у которой мало ликвидного (легко реализуемого) капитала и почти нет финансовых резервов, стало находкой ловкого манипулятора. Изобретенные им векселя "мефо", выдаваемые Рейхсбанком и гарантируемые государством, использовались для выплат компаниям по производству вооружений, принимались всеми немецкими банками, учитывались немецким Рейхсбанком. Они не фигурировали ни в бюллетенях национального банка, ни в государственном бюджете. С 1935 по 1938 год они использовались исключительно для финансирования перевооружения и оценивались в 12 миллиардов марок, они обеспечили порядка 20% расходов страны. Разъясняя их функцию Гитлеру, министр финансов граф Шверин фон Крозиг пояснил, что они были лишь способом "печатать деньги". Вплоть до 1937 г., т.е. до того момента, когда Шахта фактически отстранили от власти, инфляция в Германии находилась под твердым контролем. В сентябре 1936 г. и объем денежной массы, и объем производства соответствовали уровню 1928 г. Фактически, Шахт использовал вторичные ценные бумаги, в условиях рынка они вызывают эффект пузыря, за которым следует кризис. Но немецкая экономика не была свободным рынком.

По инициативе Шахта германское правительство обесценило свои ценные бумаги (акции, гособязательства), хранившиеся в банках других стран, затем через подставных лиц скупило их по курсу 12—18 процентов номинальной стоимости, и вновь продало внутри страны за настоящую цену. Навар составил более четверти млрд. марок - за счет владельцев этих ценных бумаг, разумеется.

Ограничение потребление, полный контроль над импортом позволял не надувать пузырь, держать под контролем инфляцию. Не интересовавшийся экономикой Фюрер понимал, что вся финансовая система Рейха основана на насилии. «Я обеспечу стабильность цен. Для этого у меня есть СА» Но финансы плохо сочетаются с несвободой. Все финансовые фокусы давали все меньший результат.

Страна вынуждена была импортировать сырье и оборудование, а также ряд продовольственных товаров. Германская экономика, не обеспечивала сама себя продовольствием и товарами быта, не могла дать нужных товаров для экспорта. Это требовало снизить потребление, уменьшить количество денег в обращении, изъять у населения валюту. Все сбережения в банках были конвертированы в инвестиции для производства. Предприниматели были обязаны дать все свои резервы или обеспечить доступ к ним государства. Широко применялись обязательные займы. Предприниматели могли продавать товары или получать скидки на счета только, если они доказывали, что не имеют резервов.

Кредиты уменьшились из-за их централизации и контроля. Частные заимствования на рынке капитала были запрещены. Оборот денег снизился.

Такая политика уменьшала производство продуктов питания. Например, в начале 30-х Германия импортировала треть фуражного зерна. В 1939 году импорт фуражного зерна был прекращен и вся валюта брошена на импорт материалов военного значения. Поставки же немецкого фуражного зерна владельцам частных коров продолжали падать, что привело к падежу немецких коров.

Чем дальше, тем больше сбоев давала фашистская экономическая машина.

Недостаток финансов, махинации

Госдолг быстро рос. В конце 1932г. задолженность страны была 8,5 млрд. марок, а в 1939-м — 47,3 млрд марок. Финансовая катастрофа была неизбежна. Это было очевидно и Гитлеру, он отвечал на это: “Если мы не выиграем войну, все и так пойдет прахом. В таком случае чем больше долгов, тем лучше”.

С началом войны инфляция и рост госдолга ускорились, и к концу 1941 г общая государственная задолженность Германии составляла 128,5 млрд. марок

Бюджеты сводились с огромным дефицитом, с 1935 г. его обнародование было запрещено.

В этих условиях насилие было единственным выходом: аншлюс Австрии, захват Судетской области, а затем и всей Чехословакии, экспроприации евреев (наложение после «Хрустальной ночи» «штрафа» в размере 1 млрд. рейхсмарок, а затем «аризации» еврейской собственности).

Отобранных денег хватает не надолго, уже с весны 1938 года социальные программы начинают сворачиваться. Это, естественно, не нравилось рабочим. Лей в письмах жене отмечает, что «настроение на митингах меняется, тон вопросов тоже ... Будь сейчас осень, я бы не удивился, если бы кто-нибудь запустил в меня гнилым помидором».

«Подержите их еще немного, - говорил Гитлер Лею за полгода до вторжения в Польшу. - Повысьте зарплату, хотя бы символически, проведите какие-нибудь общегерманские игрища. Привлекайте кого угодно, моим именем. Средства возьмите из моего фонда. Я понимаю, что ставлю перед вами трудную задачу. Но пока мы не доберемся до кавказской нефти и украинского хлеба, мне вас по-настоящему поддержать нечем»

Без избыточных природных богатств (как в России), диктатура в Германии могла существовать только за счет внешнего грабежа и насилия.

Возможны упреки в излишнем материализме. Мол, Гитлер с начала 20-х писал о войне на Востоке и решении еврейского вопроса. Однако есть разница между маргинальным политическим писателем и руководителем крупного государства. Пока деньги удавалось получить путем махинаций, Германия не нападала на другие государства. Евреев ограничивали в правах, поощряли уезжать, но не применяли насилия. Его ближайшие соратники Гесс, Лей были против войны. К 1938г. других способов поддержки финансовой системы не осталось. Казна пуста, кредитов больше не дают. Продолжение производства и поддержка потребления даже на таком скудном уровне можно было обеспечить, только отобрав ресурсы у других.

Ограбление евреев, оккупированных стран, грабежи.

Еще до войны Германия применяла прямое насилие в экономических целях. Так, угрожая войной, Германия принудила Югославию взять аспирин, в объеме 15-ти летней потребности, в обмен на югославскую медь и пшеницу. Греции пришлось обменять ненужные ей немецкие товары на свой табак и изюм. Болгария купила 1 млн фотокамер из искусственной кожи без фотопленки и линз в обмен на свое мясо и табак. Импортная нагрузка на немецкую экономику снижалась, но только временно и путем перекладывания ее с плеч немецких трудящихся на плечи трудящихся Греции, Болгарии и Югославии.

Казну Австрии, Чехословакии, деньги евреев Германия съела быстро, проблема осталась. Результатом стала война.

Не менее 2/3 реальных немецких доходов во время войны проистекали из иностранных (оккупированные и вассальные страны) и «расово-чуждых» (евреи, иностранные принудрабочие) источников. В годы войны 70% немцев – рабочие, мелкие служащие, мелкие чиновники – не платили прямых военных налогов; крестьяне имели существенные налоговые льготы; пенсии в 1941 г. были повышены (это ощутили особенно мелкие пенсионеры). Все предложения финансовых специалистов об усилении налогообложения отвергались руководством рейха «по политическим соображениям».

75% внутринемецких военных налогов вносили предприятия и получатели высоких доходов. В 1943 г. от 80 до 90% предпринимательских доходов изымалось государством. Расходы предпринимателей компенсируются их участием в грабеже.

Так, концерн Маннесмана в порядке "ариизации" приобрел 8 прокатных заводов и вдвое увеличил выпуск листового железа. Но основной результат грабежа получили нацисты. Барон Луи де Ротшильд заплатил большой выкуп, чтобы покинуть Австрию, - его сталелитейные заводы были присоединены к заводам Германа Геринга. К началу войны приблизительно половина из 180 тысяч евреев, проживавших в Вене, смогла покинуть Австрию, оставив нацистам свое состояние. Всего у евреев было изъято 15-20 млрд. марок, или 5% военных расходов Германии. Но они изымались в пиковый период, когда не было иных источников, поэтому их значение гораздо выше. Продажа еврейского имущества позволяла увеличить товарное насыщение рынка, уменьшала инфляцию.

Материальное стимулирование немцев за счет других давало плоды. Государство в целом превратилось в колоссальную машину для грабежа, а отдельные граждане – в извлекателей выгод и пассивно подкупленных. Рядовые солдаты путем грабежа поднимали благосостояние своих семей. В распоряжении простых людей оказались вещи, о самом существовании которых они до этого не подозревали. И это было лишь предвкушением того, какой станет жизнь после войны, какие блага она сулит. Даже Генрих Бёлль, будущий писатель, в годы войны рядовой оккупационной армии, писал родителям в конце 1943 г.: «Я часто думаю о возможности колониального существования здесь на Востоке после выигранной войны». Поначалу в письмах домой он критикует товарищей, но постепенно эпидемия захватывает и его («дьявол, - вздыхает он в письме, - это действительно дьявол, и он сидит во всех»). Он покупает и переправляет в Кёльн родителям и жене масло, яйца, шоколад, кофе, лук, полпоросенка, мыло, косметику, дамские чулки, туфли, безрукавку и т.д., просит прислать ему для закупок все имеющиеся дома свободные деньги. Католическая, чуждая нацизму семья Бёллей была довольна. Так возникала лояльность миллионов людей

Помимо индивидуального грабежа процветал коллективный. Родственники, друзья, знакомые, коллеги объединялись для сбора т.н. «билетов имперской кредитной кассы» и марок, а также всякого барахла – старья, брака, дешевки. Украина в особенности превратилась в «блошиный рынок рейха», где весь этот хлам сбывался в обмен на качественное продовольствие и другие продукты сельского хозяйства. Все это напоминало «торговлю» с негритянскими племенами и «обмен» стеклянных бус на слоновую кость. В Украине, писали домой немцы, деньги валяются на улице, в одну ночь можно стать богачом.

Изъятие продовольствия с оккупированных советских территорий означало голодную катастрофу для десятков миллионов людей («полное лишение питательной базы для 21,2 млн. человек»). Как заявил Геринг 16 сентября 1941 г., «в принципе на оккупированных территориях соответствующим питанием должны быть обеспечены лишь те, кто работает на нас». Трудности, возникшие с обеспечением немцам привычного уровня питания, были одной из причин, ускоривших уничтожение европейских евреев, умерщвление голодом и холодом миллионов военнопленных.

Курс местных валют оккупированных стран по отношению к марке был произвольно занижен (в Западной Европе – на четверть или треть реальной стоимости, а по отношению к рублю – в четыре раза). Это также резко увеличивало покупательную способность оккупантов.

Еще одним способом эксплуатации и ограбления других народов в пользу немцев был рабский труд миллионов иностранных рабочих в Германии (часть вербовалась туда добровольно, однако большинство составляли пригнанные). Труд этих людей оплачивался хуже равноценного труда немцев, их облагали более высоким подоходным налогом плюс особым налогом в размере 15% заработка. В результате они платили в три раза больше, работающих рядом немцев. Именно поэтому, а также за счет вольнонаемных польских рабочих поступления от подоходного налога в казну рейха во второй половине военного времени увеличились вдвое.

То, что оставалось иностранным рабочим после вычета налогов, социальных взносов и стоимости содержания в «трудовом лагере», принудительно отправлялось на их «сберегательные счета». Деньги оттуда можно было снять лишь по возвращении на родину, т.е. после окончания войны, победоносного для Германии. Таким образом, использование иностранной рабочей силы позволяло почти полностью изымать ее заработки в пользу рейха. Это стабилизировало его финансы, щадило немецкого налогоплательщика и избавляло дефицитный потребительский рынок от давления. Более того, иностранная рабочая сила оплачивалась странами ее происхождения. Из тарифной ставки, уплачиваемой немецкой фирмой, имперская касса, помимо всех налогов, сборов, социальных отчислений, помимо пресловутых «сбережений», получала и ту часть, которая перечислялась в валюте страны происхождения на содержание семьи работника. Деньги эти брались из бюджета соответствующей страны, и в случае союзных стран, а также Бельгии заносились на клиринговые счета. Однако возможность погашения задолженности никогда не воспринималась всерьез, а по отношению к оккупированным странам не рассматривалась даже формально. В отношении же угоняемых на принудработы советских граждан применялась следующая практика: все их движимое имущество реализовывалось местными хозяйственными подразделениями вермахта, а выручка от продажи, вместе со всей имевшейся у них наличностью, заносилась на т.н. «сберегательные счета» в имперской кредитной кассе. Деньги оттуда могли быть получены вкладчиком только по возвращении на родину (т.е. опять-таки по окончании победоносной для Германии войны).

Известно, что в 1942 г. президент рейхсбанка Функ и рейхсфюрер СС Гиммлер договорились о том, что золото (включая выломанные из челюстей золотые зубы), драгоценности и наличность убитых в лагерях смерти поступают на хранение в рейхсбанк, который начисляет их денежный эквивалент на особый счет, зашифрованный кодовым именем «Макс Хайлигер». Менее ценные мелкие предметы (часы, перочинные ножи, авторучки, портмоне и пр.) продавались через маркитантские лавки фронтовикам, хорошую одежду и обувь могли приобрести переселенцы из числа «фольксдойче». Но выручка от продаж во всех случаях шла государству – со счета «Макс Хайлигер» она переводилась затем на соответствующую позицию («Отдельный план ХVII») военного бюджета.

Каждый принадлежавший к «расе господ» - а это были не только какие-то нацистские функционеры, но 95% немцев – в конечном счете имел какую-то долю в награбленном – в виде денег в кошельке или продуктов на тарелке. Жертвы бомбежек носили одежду убитых евреев и приходили в себя в их кроватях, благодаря Бога за то, что выжили, а партию и государство – за оперативную помощь.

Капитализм – социализм

Известны слова Гитлера: «Пусть владеют землей и фабриками сколько им угодно. Важно то, что государство через партию распоряжается ими независимо от того, собственники они или рабочие. Собственность и доходы — экая важность, очень нужна нам социализация банков и фабрик. Мы социализируем людей».

Несмотря на формальное наличие собственности, в Германии был построен государственный капитализм, близкий к советскому. Хозяйственные решения принимались не рынком на основе конкуренции, а иерархией чиновников.

Стоимость содержания бюрократов доходила до 25% промышленных трат. Поскольку никто, кроме лидера не имел права на принятие решений, каждая маленькая деталь требует обращения наверх, к бесчисленным властям. Например, разрешение на экспорт требовало до 120 различных разрешений и форм. Это вело к тому, что бюрократия становится наиболее властным классом. Возникновение этого привилегированного класса 2.5 млн надсмотрщиков для обмена и распределения, секретарей партии, трудового фронта и крестьянского фронта, организаторов ведет к сверхорганизации. Такая система не знает кризисов, т.к. работает не на потребителя, а на чиновника. Она разваливается, как только пытается дать населению больше товаров. Она эффективна, пока догоняет развитые страны в производстве ранее известных товаров. Пока Германия догоняла свободный мир по выпуску стали и танков, у него появились антибиотики и полимеры, телевидение и атомная бомба. Разнообразие, новые товары и технологии, работа на потребителя недоступны чиновничьей экономике. На примере СССР мы это видели. Лишенная ресурсов Германия не имела шансов разложиться естественным путем. Недостаток финансов и ресурсов заставил ее воевать и привел к катастрофе раньше.

Поддержка населения

Откуда же эта убежденность в сильной, возрожденной Гитлером Германии? Мифы об осчастливленных Гитлером немцах?

Бедные, безработные, неквалифицированные слои населения, безусловно, выиграли. Но диктатуру то поддержали средние и зажиточные. Чиновники и предприниматели, учителя и финансисты. Они потеряли в уровне жизни и, наверное, многие как Тиссен говорили себе «Ну и дураком же я был». Однако внутри страны в условиях тоталитарной диктатуры такие слова безнаказанно произнести было невозможно. Пропаганда создавала образ богатой страны со счастливым населением. Дети с самого рождения проходили через массированную обработку официальной пропаганды, люди не имели шансов узнать о существовании других правил жизни, других подходов. В страну привозили иностранные делегации, которым показывали успешное решение проблемы бедности, безработицы, кризиса. Те, кто не был согласен, оказался разобщен, пассивен, без средств и ресурсов. Их мнение было мало кому известно, их дети воспитывались на государственной пропаганде.

Тем не менее, большинство немцев приняли взятку режима - достижение не заработанного собственным трудом общего для немцев благосостояния в кратчайшие сроки. Их устроила прямая раздача товаров по талонам и круизы зарубеж от Трудового фронта вместо покупок товаров и поездок по собственному выбору и за свои заработанные деньги. Их устроила казенная кормежка в обмен на свободу. Результатом такого выбора и оказалась катастрофа.

Но это было потом. А что же заставило немецкий средний и высший класс поддержать диктатора в начале 30-х?

Склонность к персонализации своих бед, на чем всегда играли диктаторы. В СССР можно было напомнить про мировую буржуазию, Троцкого, спекулянтов-торгашей и народ одобрял любые беззакония, в т.ч. прямо бившие по его интересам. Мы это относили к особенностям «совка». Но ведь в Германии на это купились грамотные, образованные люди. Начальник штаба сухопутный войск Германии, кадровый офицер Фрич страстно поддержал Гитлера. Это не помогло ему удержаться на посту. СС устраивает провокацию, обвиняя его в гомосексуализме. Офицерский суд оправдывает Фрича, но на его должности уже более послушные генералы. В частном письме он пишет:

"Право странно, почему многие смотрят в будущее с таким страхом, несмотря на неоспоримые успехи фюрера в течение последних лет... Мы должны победить в трех битвах, чтобы Германия снова стала сильной:

1) в битве с рабочим классом - Гитлер ее выиграл;

2) в битве против католической церкви;

3) и в битве против евреев.

Мы сейчас в самой гуще этих битв, причем битва с евреями самая трудная!"

Снятый с должности он пишет: «Для меня нет места в Германии господина Гитлера - ни во время войны, ни во время мира».

Кто-то поддержал Гитлера в надежде победить рабочее движение, кто-то – изгнать евреев или католиков, кто-то – вернуть земли Рейха. Ущемление свобод, сворачивание демократии, разгул штурмовиков, откровенное вранье, угрозы и насилие их не пугали – ведь все это предполагалось против врагов. Когда же оказалось, что насилие, диктат, обман, дикость и варварство победили и стали основой жизни, жаловаться было некому. Оставалось приспособиться, найти свое место (в отличие от Фрича) и постараться получить хоть маленькое, но удовольствие. Сколько людей поплатилось за нежелание учить уроки истории. В случае Германии возмездие настигло то самое поколение, которое согласилось на диктатуру, на потребление незаработанного за чужой счет.

Использованная литература:

Самсон Мадиевский «Народное государство» Гитлера»

Елена Съянова Вожди Третьего рейха: за и против

Ширер Жизнь в третьем рейхе