Следующий уровень – это выбор своей судьбы, формы деятельности, профессии. Это возможность начать свое дело, распорядиться своими сбережениями не только для потребления, но и в качестве инвестиций. Всякая настоящая диктатура ограничивает любую коммерческую активность, не связанную с властью. В СССР за такую деятельность садили, в Германии ее разрешали, но ставили под полный контроль. Предпринимателя лишали сбережений и ресурсов, после чего навязывали производственную программу и планы, под которые ресурсы выделяли. Цены также диктовали, оговаривая норму прибыли. Коммерческой активности в собственном смысле этого слова не было. Как только предприниматель может сам выбирать, что ему производить и где продавать, он выходит из подчинения власти. Его можно вынудить платить чиновникам и политикам, покупать депутатов, которые будут поддерживать Премьера. Но деньги свои он при этом хранит в оффшоре, вкладывает в заграничные проекты, а в страну ввезет, если увидит в этом для себя перспективу, если инвестиционный климат в стране устраивает. И эта оценка власти является истинной, а славословия и деньги в партийную казну – платой за предоставление экономической свободы в полусвободных государствах.
Третий уровень выбора – это местное самоуправление, возможность местной общины обустраивать жизнь в своем селе, городе, районе без прямого диктата государства.
И только последний, самый высший выбор – это выбор политической власти, влияние на эту власть, в первую очередь, на принимаемые законы, бюджет, налоги. Внешнеполитическая ориентация государства не обязательно определяется гражданами непосредственно даже в самых демократических государствах. Часто она отдается на откуп политической элите.
Это означает, что страны с экономической свободой и местным самоуправлением, но без выборов высших властей (например, Чили времен Пиночета), конечно, не являются демократическими, но гораздо ближе к демократиям, чем страны с выборами высших властей, но без экономических свобод. Это понятно на близких нам примерах. В СССР народ выбирал власть на всех уровнях. Был ли он демократическим? Заставить народ голосовать за блок коммунистов и беспартийных было куда проще, чем убедить покупать товары советской промышленности. Без свободного экономического выбора политической свободы быть не может, это обман, видимость. В этом смысле нынешний Китай значительно свободней нынешний России, несмотря на формальное наличие в России выборов власти.
Почему так важна экономическая свобода? Конечно, приятно выбирать, что и где купить. Но почему предпринимателям надо давать свободу? Они же ею пользуются в ущерб обществу? Почему государство не может определять, что кому, где и почем производить? Эта модель СССР и гитлеровской Германии до сих пор не дает покоя людям, не смотря на полную, казалось бы, ее дискредитацию историей.
Если собрать пожелания всех людей, какие товары и услуги и в каком количестве они бы хотели иметь, посчитать, с учетом современных технологий, сколько для этого потребуется природных ресурсов и трудозатрат, окажется, что и того, и другого очень сильно не хватает. В этом главная причина, почему нужен свободный рынок, почему без него человечество постоянно оказывается в дикости и нищете.
Если бы товары и услуги можно было брать без счету, сколько кому захочется, мир был бы устроен совсем иначе.
В условиях дефицита может быть 2 варианта распределения. Первый – делит кто-то самый сильный. А самая сильная – это власть. Второй – рыночный, когда ресурс покупает тот, кто больше заплатит. Второй вариант обеспечивает экономическую свободу и максимальную выгоду для общества. Потому что больше может заплатить тот, кто сможет эффективней использовать. И нет смысла брать больше, чем ты сможешь применить с максимальной пользой, если за взятое надо платить рыночную цену.
Конечно, это 2 идеальных варианта, никогда не существующие в реальности. В жизни всегда все смешано. Но среди хаоса реальных событий пробивается главное правило каждого общества. Может человек, желающий сделать дело, приобрести для этого необходимые ресурсы? Зависит это от стоимости ресурсов и наличия денег? Или от отношения власти? Распределяется или покупается в большинстве случаев? Человек решает и платит или просит у власти? Именно этим и определяется характер общества в первую очередь, а не юридическими процедурами. В гитлеровской Германии была частная собственность. Но собственник ничего не решал, все просил и получал от власти. Поэтому рынка как такового и экономической свободы там не было.
Почему же власть, распределяя ресурсы, устанавливая цены и следя за прибылью, не может обеспечить достойный выбор потребителю?
Идеальный рынок так устроен, что производитель, стремясь к максимуму дохода, предоставляет максимум полезности потребителю. Это его качество сформулировал еще А.Смит, а математически доказал в конце 19в. Вальрас. Конечно, идеального рынка не бывает. Но и идеального газа не бывает, а реальный газ тоже расширяется при нагревании и постоянном давлении. На самом деле, реальный рынок может отличаться от идеального в большей или меньшей степени. Государство, конечно, вмешивается в отношения субъектов рынка. Но если остается рынок со свободой выбора производителей и потребителей (в большинстве возникающих ситуаций), то, работая на свою выгоду, люди работают на общество. Если свободы выбора нет, то, стремясь к личной выгоде, производитель и потребитель вредят друг другу и стране в целом. И вина в этом отсутствия рынка.
Принимая решения, государство исходит не из эффективности распределения ресурсов, а из социальных и политических мотивов. Что значит «эффективно»? С меньшими затратами дать больше нужных товаров и услуг.
Чиновник же соревнуется, кто больше ресурсов пропустит через свое ведомство (это называется конкуренцией за ресурсы, это бич всех иерархических систем).
Политик стремится дать больше своим избирателям, успокоить наиболее недовольных и активных. Это всегда было, есть и будет, важно лишь, чтобы удельный вес такого перераспределения не был слишком большим. Но политик и чиновник не прочь перераспределить все имеющиеся ресурсы, если только общество ему позволит. В результате ресурсы тратятся неэффективно, их начинает не хватать.
Почему?
Ключевым тут является прибыль. Та самая прибыль, которую предпринимателю все стремятся ограничить. На рынке максимальной полезности покупателя соответствует максимальная прибыль производителя. Как определить, что наиболее полезно покупателю? За что он согласен платить больше, то и полезней, конечно, если нет дефицита. Из двух одинаковых по затратам платьев частник сошьет то, за которое покупатель согласится больше заплатить, т.е. которое лучше. Если прибыль ограничить или работать по указанию государства, то сошьет, которое легче шить. Поэтому в СССР передовики производства перевыполняли планы по шитью одежды, забивали ею торговые залы и склады, а люди искали импорт.
Увеличить прибыль, если нет дефицита, можно двумя путями (отбросим маркетинговые ходы и обман). Уменьшением затрат ресурсов. В этом случае при тех же ограниченных ресурсах потребитель может получить больше товара. Или предлагая рынку новый товар, который потребитель оценит выше, чем старые (при тех же затратах на его производство). И в этом случае, потребитель выигрывает. А теперь посмотрим, в каких обществах появлялись новые технологии, товары и услуги? Только в свободных экономиках. В несвободных прибыль получается на грабеже страны и граждан, а новые товары и услуги приходят из-за границы. И.Ползунов изобрел паровую машину раньше Уатта. Но завод Ползунова работал на казенные заказы, и никаких других заводов в России не было.
Ему было глубоко все равно, какие у него затраты. А английская экономика была свободной, шахта, на которой установили паровой двигатель, добилась конкурентных преимуществ перед остальными, через 20лет вся Англия была в паровых двигателях, в России же Кулибины пытались их внедрить совершенно безуспешно. Конечно, пример – не доказательство. Но он показывает, какие механизмы действуют в рыночных демократиях, а какие при господстве в экономике государства. Все последующие технологические прорывы – электропривод в 1920-е, автоматизация и контроль в 1950-е, микропроцессорная техника и средства связи в 1980-е, появлялись в свободных экономиках, изменяли способ производства и образ жизни людей, обеспечивали высокий достаток населения.
Экономики, управляемые государством пытались догнать, скопировать достигнутое демократиями с большим или меньшим успехом. Причем, чем дольше существовала диктатура, тем хуже у нее получалось копирование.
В 30-е годы диктаторские СССР и Германия перестроили свою промышленность по американским технологиям и выпустили огромное количество металла и танков, т.е. товаров, известных и изобретенных не ими. В это время в свободном мире разрабатывались полимерные материалы, антибиотики, телевидение. Диктаторы остались в стороне. Расход материала, труда в диктаторских режимах был выше, его там никто не считал. В 50-е годы крошечный Люксембург применил новые технологии в металлургии, которые СССР не смог освоить до своего распада, а сейчас с трудом внедряют украинские заводы.
Постоянно оказывается, что государственная экономика производит в избытке давно освоенный товар с большими затратами ресурсов, которые никто не считает. При этом производится не то, что нужно людям, не того качества и не в том количестве. Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Сокращение затрат ресурсов (а ресурсы ограничены), производство нужных населению товаров оказывается возможным только в процессе получения прибыли в свободной рыночной экономике.
Но наибольшую прибыль может получить не тот предприниматель, который удобен и приятен политическому лидеру, не тот, кто его финансирует. «Мы его не любим, а он тоже кушает». Вот почему, политики не любят рынок, а любят дефицит. Тогда он делит, тогда он правит. Тогда не видны результаты его произвола, самодурства. Тогда люди не самостоятельны, зависимы от Лидера, а Лидер не зависим ни от кого. Если люди могут выбирать, дурость политиков уменьшает их выбор, вгоняет в нищету. Если не могут выбирать, нищета и отсутствие выбора не воспринимается проблемой.
Опять же, абсолютной экономической свободы не бывает, а абсолютная несвобода возможна лишь при кровавой диктатуре, иначе не проконтролировать. И в целом свободных странах бывают диктат чиновника, неэффективные решения, нередко успех, прибыльность трудно увязать с эффективностью, то ли потому что связь не прямая, то ли ее нет. Но уровень развития государства и достаток людей определяют степенью свободы предпринимательства, доступности ресурсов, защищенности собственности. Почему у нас не получаются демократические процедуры? Из-за недостаточной экономической свободы. Из-за излишнего влияния чиновника и политика на бизнесовые решения.
Достойно удивления и то, что люди, рост достатка которых напрямую связан с либерализацией и демократией, пренебрежительно отзываются о либерализме, а демократию представляют переводя это слово с древнегреческого.
Влад Харьковский