Демократическое зазеркалье
Именно в эпоху правления Реджепа Тайипа Эрдогана (Recep Tayyip Erdoğan) турецкая демократия достигла наивысшей точки расцвета. При этом, наиболее образованная и ориентированная на Запад часть общества испугалась своих же менее просвещённых, но более многочисленных собратьев, неожиданно получивших представительство в высших кругах власти.
В центре площади Таксим в Стамбуле возвышается монумент «Республика», на котором установлены скульптуры отцов-основателей Турецкой республики. Помимо Мустафы Кемаля Ататюрка (Mustafa Kemal Atatürk), первых министров и военных деятелей, на пьедестале оказались фигуры Климента Ворошилова и Михаила Фрунзе. Говорят, что они были установлены по личному распоряжению Ататюрка, который высоко оценил помощь русских революционеров в борьбе с султанской властью. Ведь именно по примеру советской России «отец турецкой демократии» строил новое государство на обломках ослабшей в ходе войны империи.
«Не бойся воя – Запад лют, но не задушит волю вой химеры, и туп его гнилой последний зуб, и щит в груди есть – истинная вера», – эти слова «Марша независимости», до сих пор являющегося гимном Турции, лишний раз говорят о политических ориентирах Ататюрка. Как и Ленин, он переносит столицу из мегаполиса, являвшегося окном в Европу, в глубь бывшей империи. Как и Ленин, он объявляет духовников поборниками султанского режима и проводит политику тотальной секуляризации. Ататюрк ставит на военных и чиновников, которые вплоть до начала XX века будут являться политическим хребтом Турции.
Кемализм, ставший официальной идеологией государства, несомненно имел куда больше общего с «народной», чем с западной демократией. Парламент, исполняющий волю военных, государственное управление экономикой, слабый президент и премьер, являющиеся орудием в руках бюрократической олигархии, – именно такой была политическая система Турции к началу политической карьеры нынешнего премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана в начале 90-х. В 1994 году он в роли оппозиционера-демократа, посягнувшего на застойную бюрократическую систему, был избран мэром Стамбула и за четыре года практически преобразовал городское хозяйство, в частности, соорудил современную систему водоснабжения и положил конец транспортному хаосу.
В 1998 году Эрдоган усилиями кемалистской бюрократии осуждается на 10 месяцев заключения за «антисекулярные» высказывания, а Стамбул лишается самого успешного в новейшей истории мэра. Как признавали даже либеральные оппоненты, очевидная политическая расправа сделала Эрдогана героем в глазах значительной части прозападной части общества. Накануне парламентских выборов 2002 года, ставших триумфом для возглавляемой им Партии правосудия и развития, будущий премьер отказывается от ислама как политической концепции и объявляет курс на сближения с Западом: «Мы открываем новую страницу в истории партии, раньше мы были настроены антиевропейски, теперь же – проевропейски. Ислам – это религия, а демократия – это система управления. Это несопоставимые вещи».
Помимо либерализации экономики, обеспечившей стране бурный экономический рост, Эрдоган приступил к реформам государственного управления, не менявшегося с 30-х годов прошлого века. Как и в СССР, в стране, по сути, не было независимых органов муниципальной власти, а решения спускались сверху. В 2005 году началась децентрализация государственной машины, а местная власть стала подотчётной, в первую очередь, перед своими избирателями. Однако политические преобразования по примеру западноевропейских стран дали неожиданный для либеральной общественности эффект. На региональном уровне в стране, которая в своё время была изнасилована секуляризмом, стали приходить к власти политики, заигрывающие с консервативно настроенным большинством.
Оказалось, что жители крупных и наиболее благополучных городов испугались своих же менее успешных сограждан. Настоящая демократия была воспринята как попытка свергнуть светский строй. Вместо того чтобы пойти на диалог с этой частью общества, они в виде массовых демонстраций потребовали закрыть рты консервативным избирателям и вернуть в стране псевдодемократический режим тотального секуляризма. Система Турции превратилась в настоящее зазеркалье: либералы требуют ограничить демократические процедуры и роль рыночной экономики, а промусульманские политики стоят на страже прозападных реформ в системе государственного управления и либерализации экономики.